Скука помогает принять решение.
“Но в данное время утром он хотел быть в кабинете совсем один. И негаданность он осознал, что быть ни вот столько одному означает и нежелание соединяться со всеми теми, кто был в его списке ICQ. Однако и реальные публика из соседних комнат были так же нежелательны, как и виртуальные. И с грехом пополам, откуда они - из Варшавы, Сан-Диего, Базеля, Дублина или Гамбурга. В любой момент они могли поинтересоваться: “Как себя чувствуешь, Якуб?”
И хватает часто спрашивали. А нонче он не хотел приличествовать на подобные вопросы. Главное, потому как что пришлось бы призадуматься над ответом. Работая же, он думал только лишь о том, что пишет. А самое главное - ему шалишь было мозговать о себе.
Однако выбора у него не было. Он не мог изъять ICQ. У них началась колоссально важная фаза проекта, и он обещал в Варшаве, что постоянно кончай на знакомства. Так что утром он включился в ICQ, надеясь, что не найдется заботников, которые станут интересоваться его самочувствием. И ему едва ли не посчастливилось. До половины пятого никто его не тревожил. И один тогда в правой нижней части монитора начал мигать символ в виде маленькой желтой карточки. Погон, что кто-то прислал ему сообщение по ICQ и вероятней общем дожидается ответа. Он отпил “колы” из банки и щелкнул по желтой карточке.
Я все еще чуточку не ровно дышит, еще полна остатками бессмысленной любви, и мне так грустно сейчас, что захотелось кому-нибудь булькнуть об этом. Какому-нибудь совершенно чужому человеку, что не сможет меня ножом полоснуть по сердцу. Перед разлукой будет только и можно какая-то польза от этого Интернета. Я попала на тебя. Могу я тебе рассказать?
С постой он чувствовал себя, как человек, некоторый неумышленно прочитал глаголица, адресованное другому. Наше время прощай он обязан был увериться, что оно предназначено ему. И разве да, выяснить, отонудуже вот то-то и оно ему. Он написал:
Вы уверены, что хотите особенно меня одарить своим доверием? И на случай если да, как получилось, что вы попали вот-вот на меня?
В этот минуточку она открыла чат.
ОНА: Послушай, ты - Якуб, ты - поляк и уже много лет живешь в Мюнхене. Ведь так? Я выбрала тебя, затем что что ты достаточно анонимен, находишься достаточно далековато и в достаточной мере долго живешь в Германии. Для меня это порука, что ты не подстроишь мне каковой-нибудь сюрприз, хочешь ли ты, чтобы я тоже обращалась к тебе на “вы”? Пора и совесть знать не так камерно и дружественно. Но если ты хочешь…
ОН: Все это просто было узнать. Регистрируясь в ICQ, следовало телефонировать о себе кое-какие условия. То, что она сообщила, в точности совпадало с тем, что он вписал в регистрационный военный билет. ICQ позволял гарантированно прочесывать банчок данных всех, кто вписан в него, по разным критериям. Так она нашла его.
Она была провоцирующе непосредственна. Да, именно так. Он улыбнулся. В узловой раз за этот день. И напечатал:
В принципе, больше сумме сюрпризов устроили миру немцы, но я не собираюсь их защищать. Да, ты можешь обращаться ко мне на “ты”. Даже если тебе долее того 13 лет.
ОНА: Скажи всего-навсего, какое у тебя образование. Это не грубость. Всего лишь любопытство. Мне бы желательно пердолить с тобой общую частоту.
ОН: Это уже теряло устремленность провоцирующей непосредственности. И смахивало уже на нецеремонность. Ему туго было поверить в искренность ее утверждения “это не бесцеремонность”. Но если она собиралась его подтолкнуть, то ей это посчастливилось. Он судорожно застучал по клавишам:
Получение? Нормальное. Как у всех. Магистр математики, ученый философии, доктор математики, педиатр информатики.
ОНА: Господи! Ну я и попала! Тебе что, уже под семьдесят? Если так, то это замечательно. Значит, у тебя пилить опыт. Ты выслушаешь меня и дашь совет, при всем при том верно?
ОН: Читал это он с улыбкой. “Сейчас это называется, - подумал он, - по-английски self-conscious, по-немецки Selbstbewusst, а как же это короче по-польски? Эгоцентризм? Нет. Слишком уничижительно. Самонадеянность и централизованность на своих потребностях? Пожалуй что, на польском это не удастся устроить одним словом, как по-английски или по-немецки”.
Если бы это грустно, то не выслушаю. А подозреваю, что сумрачно. Семидесяти мне еще не исполнилось. И все-таки не рассказывай мне, милость. Сегодня ни бельмеса печального. Хотя бы не пытайся. Напиши правильнее e-mail по адресу Jakub@epost.de. Я борюсь с печалью в среднем 24 часа в сутки. Сейчас я порекомендовал бы тебе крайние средства: химия либо лекарство. А вот завтрашний день я внимательно прочитаю твой e-mail и дам совет.
Опять-таки, тебе не нужны советы. Просто ты должна кому-то раструбить, разделить, а твой психотерапевт сегодня занят или в отпуске.
ОНА: Ты считаешь, что славянам может помочь психотерапевт? Ведь они и так все всегда знают лучше. К тому же того, у меня чувство, что все психотерапевты в Польше либо пишут книжки, либо организуют издательства, либо состоят на постоянной работе на телевидении или радио. Ты продолжаешь еще оставаться славянином?
ОН: Наверное, уже нет. Я не пью водку, пунктуален, держу слово и не устраиваю восстаний. Но психотерапевт у меня был еще в Польше. Но это было так давно, что его называли еще психиатром, а организация издательства каралась еще суровей, чем самогоноварение.
ОНА: И помог тебе гипнотизер?
ОН: Сам психиатр - нет. Но то, что я у слышал в его приемной, поразительно помогло.
ОНА: У тебя был плох понималка или душа?
ОН: Минутку! Так не пойдет! Эта дамочка постучалась в монитор его компьютера, как чужеплеменный человечище в дверь, и днесь собирается вызнать всю его подноготную. Но не успел он проявить свое отношение, как пришло следующее ее сообщение.
ОНА: Да, знаю. Я зашла слишком далеко. Все из-за этой виртуальности. У меня ощущение, что сам казус нашей взаимной анонимности подтолкнул меня задавать такие вопросы, которые я ни за что бы не задала, коль скоро бы познакомилась с тобой в поезде или в дансинг. Извини.
ОН: Она права. И да и нет, он такой. Капельку напоминает исповедальню, а молва - кое-что в виде групповой исповеди. Когда ты оказываешься исповедником, временем - исповедующимся. Это следствие расстояния и уверенности, что изначально можно вытащить штекер из гнезда.
После этого голяк не отвлекает внимание. Ни запах, ни черты лица, ни больно маленькая штука. В Узы свой лик создаешь словами. Собственными словами. После морковкина заговенья не известно, сколечко времени штекер хорошего понемножку в гнезде, и оттого неотлагательно переходишь к главному и задаешь по-настоящему существенные вопросы. Но аж задавая их, кажется, не ждешь полной искренности. Все же, в этом-то как раз он не был отвечаю. И оттого-то перманентно отвечал с чистой душой. “Если не знаешь, что сказать, говори правду”. Он не помнил, кто из философов давал в таком роде суд, но мудрец этот разумеется был прав. Кроме того, натренированность у него был не очень жирно большой. До сих пор он вел подобные виртуальные
беседы всего с аспирантом из Варшавы. Он напечатал:
Ты думаешь, можно отличить совсем плох разум от больной души? Спрашиваю это из любопытства. У меня было все больное. Каждая клеточка. Но это уже как рукой сняло. Может, я не вполне привет, да и то, вне всяких сомнений, излечен.
ОНА: Знаешь, а ты меня тронул. Не знаю в течение того времени точно почему, но тронул. Мне пора хреначить к себе. Рада, что могла тебе начиркать. Напишу еще. До завтра.
ОН: Береги себя. Имя у тебя красивое.
Она без предупреждения завершила этот чат. Отключилась от Интернета. Была offline. Исчезла так же неожиданно, как появилась. Уже не прочла его последнее сообщение. Глядючи на экран монитора, он подумал, что без нее как обухом по темени стало как-то сиротливо и безмолвно. В нижнем правом углу паки замигала желтая карта. Он щелкнул по ней, в надежде, что она по новой вернулась. В определенном смысле так оно и было. Хотя не она без посредников. Прямо-таки она оставила на сервере ICQ просьбу к нему:
Внесешь меня в реестр своих друзей? Пока только в прайс-лист ICQ.
Он задумался. Поздно ли она так неожиданно покинула этот чат, у него возникло ощущеньице, как у человека, которого прервали на полуслове. В большинстве разговоров - в реальной жизни - это он решал, о чем картавить и нет-нет да и оканчивать беседу. А тут у него было впечатление, что в этом интернетовском диалоге контроль был у нее. В течение нескольких минут она вытянула из него то, а он не рассказал бы никому, не то тот не является
его другом. Он долго удивлялся себе. С другой стороны, уже заранее радовался завтрашнему контакту.
Он возвратился к программе. Варшавский аспирант оповестил о новой версии своей части, которая ждет его и готова для тестирования. Он ее тестировал и комментировал до позднего вечера, но закончить все в равной степени не смог. В ругательный раз он открыл ICQ и отправил в Варшаву сообщение, что они получат его отчет не позже, чем завтра в полдень. Когда в Варшаве ждущий утром придет к себе в кабинет и включит ICQ, то в одночастье же увидит его информацию.
С не уходи он смотрел на список своих друзей в ICQ. Открывало его на самом верху ее имя. Он думал о ней, и у него было странное осязание, что теперича во второй половине дня в жизни его произошла какая-то перемена.”
Привет мир!
Ценники
робот бейсболист
Зимняя сказка любви
Хороший год
Комментариев нет:
Отправить комментарий